|
|
| | -Ну а теперь посмотрим, какая из тебя девочка получится! - Он переместился мне за спину, и я почувствовал, как его руки стаскивают с меня трусики, и начинаю массировать мою попку, одновременно растирая ее чем-то масляным. Я не успел даже ни о чем подумать. Вдруг он навалился на меня, и я почувствовал, как в попу мою входит что-то горячее и пульсирующее. Постояв секунду, он начал двигаться вперед и назад, ритмично прижимая меня к себе, а я все еще не мог оправиться от шока. Больно мне не было, было странно, как будто я стал девчонкой, и еще очень приятно. Я даже стал потихоньку постанывать от удовольствия, чем, по-моему, совсем добил моего мужчину. Потому что он на секунду замер, а потом начал с силой в меня кончать. И, словно повторяя его, я тоже начал кончать, прямо на ковер, хотя ни разу за вечер так к себе и не прикоснулся. | | |
|
|
|
| | Падре выдернул хуй, и перед возбуждёнными предельно учениками его зазияла необычайно раскрытая дыра тёмного дна беложопой очаровашки-девицы. "Пьер, давай! Успеешь собрата ебать... ", всё в том же бессловесном ключе кивнул падре Климент, ухватываясь крепко за женскую задницу, ещё более приближая её к окошку и растягивая ещё сильнее руками. | | |
|
|
|
| | - Лада в свою бывшую иноземную коллегу заклятья направляет, лицо злобой перекошено, а Афродита стоит, улыбается - с неё как с гуся вода. Но всё-таки пошатнулась и спиной о ель опёрлась, чтобы не упасть, и тогда нахмурилась строго так. От дерева отшагнула, волосы, к смоле прилипшие дёрнула, этот испачканный локон от головы отняла, на две части разделила и на руки намотала. В мгновение ока оказалась за спиной Лады и по заднице её дважды легонько пошлёпала. В плечи подтолкнула, и ведьме пришлось руки вытянуть, чтобы в дерево лицом не угодить. Так и осталась стоять: ладонями к стволу, а ногами на дёрне. | | |
|
|
|
| | Ей было больно и хорошо. хотелось продлить этот миг. Сашка осторожно вынул член из попы мамы. И сразу же из отверстия ануса вылилась сперма. Зрелище достойное кисти знаменитого художника. Утомленная фигура лежащая на спине. Растрепанные и разбитые отверстия, сперма излившаяся из ануса. Томный, удовлетворенный взгляд. Не дурацкое аниме, а произведение гения. "Познание женщины. " Как вам такое название? Сашка осторожно опустил мамины ноги на кровать. Он был весь в поту. Прилег рядом с мамой, лаская рукой ее груди и влагалище. Ирина немного полежала, встала прикрыв анус ладошкой и пошла в туалет. Сашка представил сёбе, как из мамы выливается оставшаяся сперма и его "боец"обнаружил шевеление. Он дождался когда мама пойдет в ванную и присоединился к купанию. Забрав у мамы мыло и мочалку, он сам купал маму. А потом Ирина купала его. Вытираясь она нежно прикасалась к его телу. Вот ее рука взяла член, тот встрепенулся и набух, но не до конца. | | |
|
|
Рассказ №23029
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Четверг, 16/07/2020
Прочитано раз: 29545 (за неделю: 7)
Рейтинг: 64% (за неделю: 0%)
Цитата: "Но кое-что выяснить удалось. Мои способности к внушению, странноватые сексуальные наклонности, вовсе не моя исключительная заслуга, а ведьмины отголоски, - если ей верить, - что несколько обижало. А последняя установка, когда я разрешил Вере кушать сколько влезет и худеть при этом, была не из области гипнотического воздействия, а относилась к разряду порчей, приворотов, сглазов, исцелений и прочих заклинаний, и силу я в неё вложил собственную, из своей сущности, из самой жизни, можно сказать из души вынул. Надо действовать иначе, но как именно - неизвестно. Гадкая старушенция просвещать меня не спешила...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
С минуту она ещё поправляла волосы, редактировала глаза и губы, и лишь потом, решив, что красота наведена полностью, повернулась и ответила.
- Я тебе честно скажу, студент. Ты конечно молодой, зелёный и выглядишь как ботаник-замкадыш, но ощущения своей кодировкой мне устроил исключительно приятные, которых не испытывала никогда и никогда не забуду. Это как смерть и рождение, как вспышка чистого удовольствия, растянутая на века. Не знаю, как выразиться точнее. Кстати, а ты когда на учёбу? Я в воскресенье в Москву, как насчёт вместе? - закончила, состроив мне глазки.
- Не, я на больничном, - ответил я, с сожалением стуча по ноге.
- А, ну да, - согласилась она и присела на диван. - Жаль. В смысле, что вместе не получится, а то бы: - не закончив предложение, вытащила из сумочки айфон, включила и с сожалением покачала головой:
- Увы, но мне пора. Очень приятно провела время и надеюсь с пользой, - закончила говорить, вставая.
- Да, пора, - согласился я и подтолкнул Катришку. - Последовательно, не перескакивай.
- Красный один, Вера, - сказала сестра, не скрывая злорадства.
- Причём здесь красный? - удивилась девушка-автобус и вдруг забеспокоилась. Нервно огладила на себе брюки, будто что-то стряхнула с ляжек, сглотнула, и поспешила в прихожую, к босоножкам. - Мне действительно надо срочно бежать.
- Красный два, - продолжила счёт сестрица теперь уже спокойным тоном.
Послышался шумный, хриплый выдох. Мы с Катришкой переглянулись и синхронно встали. Меня кольнул страх от воспоминания о последствиях прошлого сеанса, но ничего, боль не появилась. Наоборот, вроде как сила в ногах добавилась.
В прихожей Вера сидела на корточках, спиной прислонившись к стене. Руки были зажаты между ног. Она глубоко дышала, явно пытаясь успокоиться. Увидев нас, девушка пересилила себя и потянулась к обуви.
- Сейчас, обуюсь: что-то прихватило: - она пыталась хоть как-то объяснить собственное поведение.
- Красный три, - сурово продолжила счёт Катришка.
- О-о-ох, - вырвалось из Веры и руки вернулись обратно в промежность.
Одна ладонь осталась там, активно двигаясь, другая поднялась к груди и стала мять её через одежду. Иногда девушка посматривала на нас, и взгляд её был виноватым, как у сенбернара. Что-либо сказать у неё не получалось - тихие, воющие стоны не перекрывали слова, нет, она банально не могла сообразить, не знала, как оправдаться.
Катришка, как мне показалось, прождала издевательски долго, прежде чем сказать "красный четыре". И понеслось. Вера начала сдёргивать с себя одежду.
Судорожно расстегнула и спустила штаны с трусами, задрала поверх грудей лифчик, руки загуляли по голой щели и по молочным железам. Правая, которая поселилась между раздвинутых ног, работала с частотой вибратора, периодически утопая в безразмерном лоне, левая тискала грудь, вытягивала соски. Мне представлялось, что там останется огромный синяк. Громкие стоны перемежались с хриплым шёпотом:
- Боже, скорее: не могу больше: ну пожалуйста, господи: кончить, кончить, мне надо кончить: по-жа-луй-ста!
- Красный пять! - торжественно произнесла Катришка.
Вера задёргалась, повалилась на пол, оказавшись спиной к нам, застонала ещё громче и замерла, сведённая сладострастной судорогой - теперь не мостом, а в позе эмбриона, свернувшись калачиком. Наконец, раздался облегчённый выдох и послышалось тихое:
- Хорошо: божечки мой, как хорошо:
Она пролежала почти минуту, прежде чем стала подниматься с неуютного, холодного, жёсткого пола. Встала на ноги и молча принялась натягивать штаны, не стесняясь нас совершенно.
- Не надо Кать больше, пожалуйста, - попросила потрясённая Вера.
- А я тут причём? - притворно возмутилась моя хитрая сестрица. Её дыхание было тяжёлым, ноздри трепетали.
- Это же ты делаешь, ведьма малолетняя, - норов Веры всё-таки прорвался.
- Красный пять! - жёстко произнесла Катришка и пояснила. - Это тебе за ведьму.
Я не стал смотреть на новые пароксизмы сладострастия. Надоело. Наказание удовольствием оказалось не таким интересным, как мне представлялось, а Катришке наоборот, понравилось. Как она возбудилась! Совсем не по-детски.
- Не надо больше, прошу тебя, хватит, устала: пожалуйста, умоляю, скажи пять: Да-а-а!!! О, нет, нет, только не ноль! У-у-у не-е-ет: да, да, да, сейчас, пожалуйста, скорее:
Тихие команды Катришки я не слышал, зато голос Веры пестрел всеми оттенками эмоций: от грязного унижения с уничижительной мольбой до светлого восторга с блаженством и благодарностью.
"Пытка апельсинами" , - если кто помнит старую картину "Спортлото 82" , - продолжалась полчаса. Позвонила мама, попросила меня заглянуть в холодильник и напомнить, что там имеется. Поинтересовалась, почему Катя не берёт трубу и разговор завершился. Значит, скоро мама будет дома. Катришке пришлось сворачиваться.
- Ты бы видел, Петюнь, как она мне в ноги бросалась! - восторгалась сестра, пребывая в состоянии эйфорического возбуждения. Её взор будто бы плёнка масляная покрывала, как яйцо в глазунье. - А знаешь, что было самым действенным в воспитании? Когда после четырёх командуешь ноль. Это что-то. Ноет как ребёнок, которому конфетку не дали, чуть ли в истерике не бьётся.
Такая Катришка мне не понравилась, и я влепил ей увесистую пощёчину. Сестра в изумлении открыла рот и захлопала ресницами. Пелена сладострастия с глаз сползла.
- Где Вера? - Спросил сквозь зубы, испытывая чувство вины.
- Вот же хлопнула дверь, не слышал что ли? - Катришка ответила с обидой, потирая щёку. - По лестнице ковыляет ещё, поди. Сил у неё не осталось.
Я сорвался, забыв о костыле.
Вера стояла на площадке подъезда и вызывала такси. На белых брюках в задней части промежности расплылось заметное влажное пятно.
- Вера, подожди! - девушка обернулась. Её лицо было усталым, но, я удивился и впал в лёгкий ступор, - страшно довольным, умиротворённым.
- Отмени пока тачку, - попросил, соображая, что делать. Планы менялись.
- А я и не дозвонилась ещё:
- Очень хорошо.
Я огляделся. На улице - ни души. Можно рискнуть.
- Смотри мне в глаза: - ввести девушку в транс оказалось необычайно легко, словно она только этого и ждала.
Вначале я хотел убрать привязку Веры к голосу Кати - поведение сестры меня напугало, но, увидев усталую, но довольную девушку, оргазмами не измученную, а наоборот, удовлетворённую, передумал. Решил попробовать повлиять на саму физиологию - мокрое пятно на штанах Веры подсказало, что попытаться можно.
-: можешь, если захочешь, кушать больше. Лишние калории не усвоятся, не станут использоваться на построение жира, а выйдут неиспользованными:
Когда я сказал "три" , девушка встрепенулась и принялась заново набирать номер, а из меня будто стержень вынули. Я почувствовал слабость и опустошённость. Я физически ощутил, как из меня изъяли что-то важное, от самой сути отъяли, из глубины души выдернули.
Я еле поднялся назад. Ничто не болело, не ныло, не тянуло, а просто жить не хотелось. Уснуть удалось лишь под утро - мысли тревожные не давали.
И пришла седая старуха:
Глава 3
В школу я теперь ходил не в свою, в чужую. Ездил на другой конец города за шесть остановок от дома.
Засела в сердце заноза и я никак не мог от неё избавиться. Умом понимал, что не прав, но сердце отходить не желало. Мне казалось, что все меня предали. Первые пару месяцев, когда я слёг, друзья и одноклассники приходили часто. Сидели с постными рожами, пытались развеселить, что-то советовали. Потом стали приходить реже, потом ещё реже, потом гости кончились совсем. Со злости я удалил и заблокировал все их телефоны и более ни с кем не общался. Записался в новую школу. Мама меня поняла.
За полтора месяца учёбы я прослыл в классе типичным ботаником. Оно и неудивительно. Домашнее обучение многое упускало и мне приходилось нагонять, причём усиленными темпами. Одиннадцатый класс, ЕГЭ светит. Подколки, смешки и даже угрозы быстро сошли на нет, потому что плевал я на них - депрессия, начавшаяся возле подъезда, схлынула всего на несколько пунктов. Новых приятелей - неприятелей я попросту не замечал, включая женскую половину человечества. Днём отвлекался от тяжких мыслей, занимаясь учёбой, а ночью приходила старуха. Я бы и о гипнозе думать забыл, если бы не ночная ведьма. Мама, оказывается, нездоровым воображением не страдала, не приврала в истории со знахаркой ни на йоту.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|