|
|
| | Ну а дальше был шок, вперемешку с возбуждением. . Под одеялам активно двигалась чья-то рука. . Жанна закатывала глазки и тихо, поскрипывая иногда кроватью двигала у себя между ног. Лифчик она расстегнула и майку приподняла. Второй рукой она аккуратненько теребила сосок, то поглаживая, то убыстряя движение. . Сосочки у нее нехило затвердели, она была заведена. . Рука начала замедляться где- то через минуту, потом убыстряться опять. . Затем Жанна вытащила руку из под одеяла и начала массировать себе груди обеими пятернями своих ручек. Указательный и средний мягко теребили сосочки. Так продолжалась аж минут двадцать. Жанночка изводила себя не давая себе кончить. . Но при этом была готова взорваться от оргазма в любую минуту. Шаловливые пальчики то ласкали соски, то опять возвращались под одеяло к свой похотливой пизденке. . Вдруг сладострастно закрытые глазенки открылись, Жанна нехотя. где -то минуты полтора натягивала шортики, они как я увидел были на голое тело, трусиков она в этот день не надела. . И уверенно куда то потопала. Куда? На второй, ко мне. Вот уже и по лестнице шаги раздаются. Толком даже штаны на стоячий пенис не натянул и она была уже здесь. . | | |
|
|
|
| | Вырвавшийся из под палов халата, мерзавец, молодого человека, мог бы рассказать целую историю, а том, что секс в Союзе все таки был, а след, от губной помады, выступавший на его неровном и длинном стволе, а том, что он, - этот мистер пресловутый, даже в те времена мог принимать довольно таки либеральные черты. Захваченный в плен искушений, молодой человек уже не думал о бегстве, нет мысль о том, еще не до конца выветрилась из его сознанья, но все же податливо уступала место другой, куда более для него актуальней: как же теперь привлечь внимание девушек к своей позабытой персоне, дабы самому окунутся в этот безбрежный и манящий океан лизбийской любви. Не правда ли, все мужчины так предсказуемы?! | | |
|
|
|
| | - Видишь ли, Павел, -продолжила она задумчиво. - Я врач. И я точно знаю, что любые ограничения в половой сфере - это прямой вред для здоровья. Причем часто необратимый вред. Ты, конечно скажешь, что культура налагает на отношение полов массу запретов, и это правильно, наверное. Но я не психолог и не социолог. Я изучаю человеческое тело. А оно не врет. Никогда! Поверь мне, если озабоченного мальчишку вдруг обидела злая самочка, эффект проявляется на всех уровнях и процессах, происходящих в его организме. И чем больше у мальчика комплексов - тем глубже органическое поражение. Поэтому, если Лешке настала пора хотеть женского тела, то я, как его бабушка и воспитатель, обязана сделать все, чтобы он его получил. | | |
|
|
|
| | вот только трусики меня выдадут, за несколько часов общения они промокли насквозь, придется их выкинуть... очень жаль, они были такие красивые, но таскать в сумочке трусики мокрые от чужой спермы... а так даже сексуальнее... а когда второй за вечер кавалер проводит рукой по попке и вдруг чувствует, что я без белья... я прямо вижу как из последних сил держаться нитки на его брюках... только в очередном кафе нельзя сразу пускать его внутрь, сначала немного пососать, влажным язычком провести по нему, поласкать весь, что бы он перестал отдавать отчет своим действиям... а собственно можно в попку, чудесная идея... тем более так он не положит руку мне между губок, а будет держать за талию и гладить спину... главное повернуться так, что бы не видно было, как у меня все мокро, но что бы он захотел, безумно захотел взять меня именно в попку... да, мой мальчик догадлив, он всегда понимает, что я хочу и вставляет мне с такой силой, что я пугаюсь, а вдруг заметил, вдруг специально хочет сделать больно... и несколько минут насаживает меня со всей силы до самого конца... но когда он кончает там и в его стоне слышно " как мне хорошо с тобой крошка", сама взрываюсь фейерверком... и выйдя из очередного кафешного туалета, очередной бокал мартини, очередной вечер с бесконечными оргазмами... и в очередной раз придти домой и упасть спать, и чувствовать себя самой счастливой на этом свете... а с утра побежать в институт такой бодрой и свежей, ведь там, в группе новый мальчик... у него такие бездонные глаза, которые он не сводил вчера с меня весь день... наверно надо выделить один вечер для него... | | |
|
|
Рассказ №23020
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Среда, 15/07/2020
Прочитано раз: 31026 (за неделю: 8)
Рейтинг: 62% (за неделю: 0%)
Цитата: "Она всегда выглядела и говорила строго. Строгая причёска с узлом на темени, строгий деловой женский костюм серого цвета с юбкой чуть ниже колена, белая блуза с воротом - бантом, завязанным пышным узлом и украшенный брошью - заколкой из червлёного серебра. Вытянутое лицо с неброской косметикой, - довольно милое, если бы не строгое выражение, - худощавая вытянутая фигура, плоская, скрытая плотным пиджаком грудь. Возраст её нам, ученикам, был неизвестен, и выглядела она так, что не угадаешь - от тридцати до сорока, точнее не определишь. Осталось добавить, что мужа на данный момент у неё не имелось, как и детей, и картина "Школьная учительница, классика" завершена. Лишь последний мазок, глаза, пожалуй, выбивались из образа. Большие, светло-карие, цвета влажного песка на дне озера, пронзительные и бездонные, пронзительные и красивые, как у юной, осторожной лани, которые, тем не менее, всё подмечали. Мы, злые дети, часто звали её Доской с глазами. Или Доска глазастая, или просто Доска. По корреляции с фигурой и учебным инвентарём, висящем в каждом классе...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
- Зачем, мам?! Нафиг она мне нужна, она тоже в чёрном списке! - думал, что меня никто и ничто из прошлого уже не тревожит - моя жизнь поделилась, словно разрезалась, на "до" и "после" - а погляди-ка, разволновался.
- Поздно, сынок: - мама смутилась. - Она завтра вечером, после работы заглянет: отменять неудобно:
- Фиг с тобой: то есть с ней, извини, мам. Пообщаюсь. - Аппетит пропал. Я ещё поковырялся немного и ушёл в свою комнату. Как хорошо, что она у меня есть. За одно только это чудо старуха заслуживает поощрения - щеку её пергаментную, пожалуй, поглажу.
Мама налила нам с Любовью Михайловной чаю, поставила вазы с конфетами и печеньем, перекинулась с моей бывшей класснухой несколькими дежурными фразами и вышла из кухни, прикрыв за собой дверь. Оставила нас наедине, как взрослых.
- Очень рада, Петя, что ты поправился, - повторила учительница, чтобы завязать разговор. Привычно строгий тон при этом постаралась смягчить.
Я, болтая ложечкой в чашке чай, хмуро кивнул.
Она всегда выглядела и говорила строго. Строгая причёска с узлом на темени, строгий деловой женский костюм серого цвета с юбкой чуть ниже колена, белая блуза с воротом - бантом, завязанным пышным узлом и украшенный брошью - заколкой из червлёного серебра. Вытянутое лицо с неброской косметикой, - довольно милое, если бы не строгое выражение, - худощавая вытянутая фигура, плоская, скрытая плотным пиджаком грудь. Возраст её нам, ученикам, был неизвестен, и выглядела она так, что не угадаешь - от тридцати до сорока, точнее не определишь. Осталось добавить, что мужа на данный момент у неё не имелось, как и детей, и картина "Школьная учительница, классика" завершена. Лишь последний мазок, глаза, пожалуй, выбивались из образа. Большие, светло-карие, цвета влажного песка на дне озера, пронзительные и бездонные, пронзительные и красивые, как у юной, осторожной лани, которые, тем не менее, всё подмечали. Мы, злые дети, часто звали её Доской с глазами. Или Доска глазастая, или просто Доска. По корреляции с фигурой и учебным инвентарём, висящем в каждом классе.
- Друзья твои тоже рады за тебя, я рассказала им: ты не против?
- Так уже рассказали, какая разница протия или нет? - ответил я с вызовом. - И каким это ещё друзьям?
- Зря ты так, Петя, - сказала с укором. - Мы все за тебя переживали, ждали тебя:
- Да?! - перебил я, вкладывая в одно слово килограмм сарказма. - Оно и видно.
- Но ты же сам все номера заблокировал! - Любовь Михайловна не выдержала, возмутилась. - Всех!
В ответ возмутился я. Возмутился и, нырнув в её глаза - омуты, неожиданно для самого себя возбудился. Захотел, возжелал именно эту строгую, моложавую училку, мужской ласки не помнящую лет, наверное, двести.
- Вот, допустим, - я лихорадочно соображал, что делать. Времени в обрез. В любой момент может зайти мама, что возбуждало ещё сильней.
"Помогай, старуха!" , - мысленно взмолился, не думая последствиях. Ночью достаёт, высыпаться мешает, а не дай бог ещё и днём вылезет? С ума сойти можно. Но управлял мной другой мозг, не головной.
- Любовь Михайловна: возьмите руки в замок.
Любовь Михайловна, полагая, что я хочу что-то объяснить, помедлив, сложила пальцы, как я попросил.
- Так? - уточнила с интересом и поймала мой взгляд:
- Не отводите глаза: - заговорил я тихо, медленно и ровно. - Сильнее сжимайте пальцы, ещё сильнее: мышцы гудят от напряжения: - костяшки пальцев с аккуратным маникюром перламутрового, нежно розового цвета - впервые обратил внимание - побелели.
- Так мы жили раньше: как два магнита, разъять невозможно. Попробуйте развести руки: смотрите мне в глаза.
Лицо Любови Михайловны выразило крайнее изумление, когда ладони, несмотря на все её старания, не желали разъединяться.
- Что такое: - прошептала она с удивлением.
- А теперь мы живём так. Сейчас я коснусь пальцем вашего лба, и полюса магнитов поменяются. Руки отлепятся друг от друга и упадут на колени полностью расслабленными: у вас в голове не останется ни одной мысли, а только мой голос: раз, два, три. - С последним счётом я коснулся её лба.
Пальцы учительницы разжимаются, и освободившиеся руки гирями валятся на колени, утягивая за собой остальное тело, ставшее ватным. Мне пришлось держать голову бывшей класснухи, чтобы она не стукнулась о стол.
- Вы спите. Вы расслаблены, вы полностью расслаблены: поднимите голову и сядьте ровно:
Любовь Михайловна, пошатываясь, приняла более-менее устойчивое положение. Глаза её были прикрыты, дыхание неслышным. Я убрал руку ото лба - сидела, не падала. Котёнок моей души вырос, побелел и превратился в барса: рычал, сотрясая нутро, комфорта не добавляя.
- Отвечайте честно, предельно искренне: - дверь кухни вдруг приоткрылась:
- Любовь Михайловна, - спросила мама, с любопытством выглядывая из-за косяка. - Может, вы кушать хотите? У меня великолепное рагу есть, могу разогреть:
Моё сердце упало в пятки и с грохотом разлетелось кровавыми ошмётками по полу: Если промолчит или скажет, что голодна, то мама зайдёт на кухню, увидит глубоко спящее лицо женщины, сидящей сейчас к ней спиной:
- Да, я голодна: - произнесла учительница механическим голосом.
- Хорошо, - обрадовалась мама, вплывая в тесное помещение. - Я сейчас, быстро. А то вы после работы, а я только чай предложила:
Я решил форсировать события. Была - не была!
- Ой, Любовь Михайловна, вы что, спите? - спросил, трогая учительницу за плечо. Женщина пошатнулась, с трудом удержавшись на табурете, и ответила тем же механическим голосом:
- Да, я сплю:
- Мам, да её уложить надо, а не кормить! Совсем загоняла себя на работе, бедная. Только что мне жаловалась и вдруг:
- Как спит?! - мама смешно, по-бабьи взмахнула руками. - А что делать?! Водой брызгать?! Да она больная, наверное!
- Потащили её на диван, потом разберёмся. - Я под левое плечо подхватил, мама под правое. Повели еле ковыляющую Любовь Михайловну в зал.
Внутри меня билась истерика: ну зачем я поддался, почему не потерпел? Захотелось дураку на завтра, на субботу, договориться, подарок себе на день рождения преподнести, который в воскресенье: чем я думаю? Мозги полностью в нижнюю голову стекли:
- Любовь Михайловна, вы меня слышите? - спросила мама у женщины, подкладывая под голову учительницы подушку. - Петя, надо скорую вызывать, странно она спит:
- Слышу, - в этот момент ответила Любовь Михайловна.
- Вот! Петя, разве так бывает?! Звони быстрее: как бы не инфекция какая-нибудь: - повернувшись ко мне, уточнила. - Вы просто сидели, разговаривали и: как будто сознание потеряла?
- Мама, послушай меня, упокойся. Вдохни - выдохни, - мама рефлекторно послушалась, но снова встрепенулась.
- А вдруг у неё инсульт, а?
- Вот, смотри, звоню уже, - сказал я, вынимая из кармана трико телефон. - Ты главное сама успокойся, не волнуйся так, всё будет хорошо: - говорил, заглядывая маме в глаза. Взял её за плечи и мягко повёл к Катришкиной кровати спиной вперёд.
Она отступала, бормоча:
- Не дай бог, что-то серьёзное: что делать, сынок? Звони, не тяни:
- Присядь. Сделай глубокий вдох, медленный выдох, вдох: выдох:
Мама выполняла команды, не отводя от моих глаз своего взгляда, сначала взволнованного, беспокойного, но постепенно становящегося умиротворённым,
-: три, спать! - и я поддержал маму, медленно заваливающуюся на кровать. Закинул ей ноги, поправил халатик и сам буквально рухнул в кресло.
Глубинный барс вырос до размеров тигра, вибрации от его рёва трясли тело, казалось, физически. В голове в такт пульсу больно стучала кровь. Мыслей не было никаких. Вымотался, будто кросс пробежал с мешком цемента на плечах. Вдруг щелчок в мозгах: Катришка! С ней ещё, не дай бог, разбираться, сил нет никаких. А если с подругой припрётся? Или с двумя:
- Ты где? - поинтересовался я, едва только она взяла трубку. Там, в помещении, шумела музыка.
- Девяти ещё нет, ты чего?! - сразу полезла в штыки. - Детское время не для меня, ясно?
- Понял, не дурак, гуляй дальше: через сколько примерно домой собираешься? - я облегчённо вздохнул - не на пороге и ладно.
- В десять буду как штык, как правильная девочка, так маме и передай, - подумала, что по поручению мамы звоню и это хорошо. - Пусть там о стену головой не бьётся: да, к тебе же Доска глазастая должна была прийти, была?
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|