Рассказ №9463

     После церемонии, состоялось традиционное чаепитие с конфетами и тортами. Один из канадцев обходил присутствующих с видеокамерой и брал своеобразные мини-интервью. Когда очередь дошла до меня, я вдруг начал отвечать на вопросы по-английски, и говорил так около пяти минут. Я рассказал, как меня зовут, откуда я, чем занимаюсь, и почему меня заинтересовало учение Баха-Уллы. В заключение, я выразил надежду на скорое вступление в ряды бахаистов, поскольку все яснее и яснее слышу зов Господа, настоятельно рекомендующего мне это сделать.
     
     Лица канадцев просто сияли от счастья.
     
     Потом я так и не смог взять в толк, что заставило меня сделать такое заявление. Уж не промысел ли Божий? А как же еще объяснить мою пятиминутную речь на английском языке?
     
     Разве что усиленным вбиванием уроков английского языка с помощью советского конверсионного плеера.
     
     После такого заявления мне надо было или немедленно вступать в новую веру, или прекратить посещать собрания бахаистов. Я выбрал второе. Никогда больше я не ходил на собрания последователей учения Баха-Уллы, да и вообще больше не слышал о такой религии. Но где-то в далекой Канаде есть видеокассета, на которой один киевлянин, очень похожий на меня, восторженно обещает высоко нести знамя истинного учения...
     
     Регулярные встречи с канадцами в неформальной обстановке не только улучшили мой английский, но и освободили меня от комплекса боязни иностранцев. И это случилось как раз вовремя:
     
     - У тебя все документы собраны на Данию? - спросил меня Будыко в начале ноября.
     - Практически все, - подтвердил я.
     - Приноси, будем готовить делегацию.
     - А кто поедет старшим? - поинтересовался я.
     - Вот ты и будешь руководителем делегации.
     - Как же так, - растерялся я, - У меня пока с английским проблемы.
     - Не переживай, - успокоил меня председатель КМО. - С вами поедет Алла Викторовна в качестве второго руководителя. Вот она и будет переводчиком.
     
     Это было совсем другое дело, ехать с Аллой. К тому времени я узнал о ней немного больше. Она преподавала английский язык в высшей партийной школе. Надо заметить, что занять подобную должность в восьмидесятые годы было далеко не просто. Киев был переполнен преподавателями иностранных языков, и свежеиспеченным выпускникам романо-германского факультета рассчитывать приходилось только на место грузчика. Как Алла Викторовна попала на столь желанное для многих место, можно было только догадываться.
     
     Совершенно неожиданным для всех, кто, так или иначе, сотрудничал с КМО, стало решение администрации выселить нас из здания с колоннами.
     
     - Распишитесь, пожалуйста, - предложил аккуратно стриженый молодой человек в сером костюме при галстуке. Секундой назад, он без стука вошел в кабинет Будыко и сразу положил на его стол какую-то бумагу.
     - Что это? - председатель КМО тупо уставился в документ.
     - Распоряжение о сдаче помещения. Поторопитесь, послезавтра сюда въезжает другая организация, - с этими словами молодой человек спокойно вышел, совершенно не интересуясь нашим мнением на этот счет.
     
     Решение о нашем выселении было принято сразу, как только Будыко сложил с себя обязанности инструктора горкома комсомола, оставив себе должность председателя КМО. Кто-то из руководства, очевидно, посчитал, что в правительственном здании не место общественным организациям. Сколько Сергей Геннадиевич ни бегал по кабинетам, все, чего он добился, было новое помещение в здании, которое располагалось в небольшом переулке, отходящем от Софиевской площади.
     
     Собственно говоря, помещением это можно было назвать с большим трудом. Нам отвели половину широкой площадки между двумя лестничными переходами. Здание когда-то строилось для нужд партийных и комсомольских организаций, поэтому на лестничные переходы пространства не пожалели, а площадки между ними строились с расчетом устроить здесь небольшой буфет.
     
     Проще говоря, нам предложили расположиться в коридоре.
     
     Сергей Геннадиевич проявил недюжинную смекалку, придумав перегородку высотой два метра. Теперь наша часть коридора выглядела вполне просторным рабочим помещением с двумя огромными окнами и высоким, в два этажа, потолком. Его единственным минусом было то, что любой человек, поднявшийся по лестничному переходу этажом выше, мог видеть почти весь наш офис и, разумеется, слышать все, о чем мы там говорили.
     
     - Будем работать в условиях гласности, - весело объявил Сергей Геннадиевич, когда все хлопоты, связанные с переездом, наконец, улеглись. - А это, Алексей Петрович, ваш стол.
     - Мой стол? - удивился я.
     - Конечно, вы же теперь - руководитель международной делегации!
     
     Вечером я поделился последними новостями с Валентиной. Весть о нашем позорном переселении она пропустила мимо ушей, зато сообщение о скорой поездке в Данию восприняла восторженно.
     
     - А как вы туда поедете, поездом или самолетом?
     - Поездом. Сначала доедем до Берлина, а потом пересядем в поезд Берлин-Копенгаген.
     
     Слова "Дания", "Берлин" и "Копенгаген" моя подруга воспринимала, как непостижимо фантастическую сказку со счастливым концом. По правде говоря, мне и самому не верилось, что я туда еду.
     
     - Привези мне какой-нибудь подарок, - попросила Валентина.
     - Что, например?
     
     Мой вопрос поставил ее в тупик.
     
     - Чайник! - осенило ее, - Чайник со свистком.
     - А сколько он может стоить?
     - Недорого. У нас хороший чайник дороже трех рублей не бывает. Значит, там он будет стоить столько же.
     
     Тем не менее, я решил заранее навести справки о стоимости чайников в Германии, и рассказал о своей проблеме в КМО.
     
     - Я достану вам каталог, - предложила мне Алла Викторовна.
     
     В некотором смысле, это не стало для меня неожиданностью.
     
     Когда Будыко принял решение отправить нас в Данию, Алла, вдруг, воспылала ко мне самой нежной привязанностью. Мы ходили вдвоем везде - по делам, в буфет, в столовую. Она, еще теплыми, приносила мне в офис домашние котлетки из дома и неустанно стремилась предугадать любое мое пожелание.
     
     - Каталог, какой каталог?
     - Немецкий каталог, - пояснила Алла.
     - Но мы едем в Данию.
     - Товары везде одинаковы. К тому же, мы будем в Берлине. Может быть, там цены ниже, чем в Дании.
     
     Благодаря любезности Аллы, уже через несколько дней мы с Валентиной смогли ознакомиться с немецким каталогом, который у нас мог бы называться "Товары почтой".
     
     Оказалось, я такие каталоги раньше видел. В Советском Союзе они пользовались бешеной популярностью. Хотя в стране развитого социализма заказать из Германии ничего было нельзя, люди, все равно, с жадностью набрасывались на заграничные каталоги и разглядывали в них вещи, которые любой немец мог купить без всяких проблем, были бы деньги. А, по единодушному мнению "совков", деньги представляли собой просто пустяк в сравнении с доставшим всех товарным дефицитом, при котором нужную вещь можно было искать в магазинах годами.
     
     - А вот и чайники, - радостно сообщил я, добравшись до нужной страницы, - Шестьдесят марок.
     - Этого не может быть! - опешила Валентина.
     - Почему?
     - Шестьдесят марок - это моя трехмесячная зарплата!
     
     Пришлось объяснить ей, что немцы в Германии зарабатывают немного больше, чем мы в Советском Союзе.
     
     - Все равно, это какая-то ошибка. Не может чайник стоить шестьдесят марок.
     - Может быть, в Дании цены ниже, - высказал предположение я.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также: