 |
| |
| | Она гладила меня по голове, вжимая в себя. Через минуту она, от моих ласк языком клитора, начала вздрагивать. Я приподнялся, снял трусы и стал головкой члена водить по её киске. А потом стал вводить его. Неописуемое ощущение когда головка вошла в Дашино влагалище - плотно, нежно. Да это был не мамкин размер. От такого кайфа после нескольких качков я начал спускать. После каждого моего выброса я чувствовал несколько ответных ритмичных, довольно ощутимых, сжатий её влагалища. Это было чудо. Мы затихли. Даша попросила не вытаскивать его. Периодически её влагалище сжималось, как бы выдаивая остатки моих выделений. От этого мой член опять начал подниматься. В медленном темпе я начал движения. Не спеша, отдавшись ощущениям, я вытаскивал его и снова вставлял по самые яйца. Даша ручками гладила меня по спине, попе. Когда он входил в неё до конца она глубоко выдыхала и ноготками впивалась в мою кожу. Я при этом целовал её губки, посасывал сосочки. | | |
| |
|
| |
| | Ну, где-то час-полтора прошло, наверное, я вроде успокоился, и хуй у меня встал вроде, а она спит... Ну, я разбудил её так нежно, и сразу залез на неё и стал ебать... А у неё там уже опять всё мокро было... Но тут кровать эта узкая... там матрац какой-то мудацкий, он от наших движений сползать начал, и мне неудобно было, я поебу её, и сползаю сам на пол буквально: и вот она уже кончать начала, а у меня как раз в этот момент раз - и опал опять: как наказание просто: ну, я чувствую, она уже это: в общем, задолбалась со мной: А я сам уже себя ненавижу: Еще раз попытался вставить, но он гнётся прямо в пизде - и вываливается: Никогда у меня такого не было! Ебал всяких: И пьяный был, и вообще: А тут такая тёлка, ну, всё как надо - и не стоит вообще! Я тогда ей говорю: пойдём на диван опять. Пошли, я её на диван раком поставил. Поднадрочил опять, вставил, ебу её, а он, сука, секунд двадцать постоит, а потом опять гнётся и вываливается: я опять его надрачиваю и вставляю, и всё по новой: Ну, и она уже, я вижу, кончить не может, хотя был момент когда я её ебал довольно долго, но она с расстройства уже пересохла: Мы вина еще выпили, я говорю: пойдём тогда пообедаем, а то уже дело к вечеру. Пошли в кафе там есть. Я пива взял себе и ей. Но мне с расстройства жрать не хотелось. Посидели, потрепались за жизнь. Потом она говорит: ну что, пошли обратно, попробуешь еще, может теперь получится? Ну, я киваю так вроде бодро, а сам на измене на полной. Пришли, я хотел ей пальцы пососать на ногах, меня это обычно возбуждает очень, но смотрю, она босиком в туалет пошла, а полы там грязные: что ж теперь лизать ей ноги еще заразу какую подцепишь, ну я не стал: А хуй у меня совсем стоять перестал. Мы это: чтоб с кроватью этой уродской не мучиться, на полу простынь постелили: я лежу просто как труп какой-то, блядь: она извивается вся, стала пальцы себе в пизду засовывает, клитор дрочит, стонет: почему ты меня не хочешь?!: А что мне сказать? Хоть головой в стену бейся. А дело к вечеру уже. Тут меня зло взяло. Что за хуйня, на самом деле?! Ну, я говорю ей: просто полежи, а я тебя поласкаю: Она уже явно зло так легла, ну, давай, мол, импотент: ну, она этого не говорила, но по выражению лица видно было: но я мысли эти отогнал и стал целовать её: нежно так, во все места. И потом: вроде у меня встал, наконец. Она сразу влезла на меня, а времени уже мало было совсем: уже пора по домам нам было, чтоб это, ну: Она влезла, только мы начали, а я чую: он, сука, опять опадает: Я тогда говорю ей: давай сзади. Ну, она вздохнула так, без энтузиазма уже, но повернулась жопой ко мне. И я ей вставил. То есть мне в это момент уже плевать стало на всё: на все эти обстоятельства. Я как бы просто видел перед собой бабу, которую надо отъебать, и всё. Как блядь. И я стал ебать её. И кончил мощно так: я вынул, когда кончал, она мне рукой сдрочила: И с тех пор у нас всё нормально пошло. То есть мы стали встречаться и ебаться помногу. Ну, встречались, правда, не часто. | | |
| |
|
| |
| | Заворожено наблюдала Барият за происходящим на ее глазах, удивляясь неутомимости могучего русского мужика, который без устали драл свою партнершу, время от времени лишь меняя позу. На следующий день, Барият, под строгим секретом, поделилась своим секретом с подругой Дианой. Та частенько захаживала к ним во двор, пообщаться с Барият, провожаемая масляными взглядами Вани и Коли. Дело в том, что Диана была счастливой обладательницей груди 5-го размера, что как-то удивительно смотрелось на ее стройненьком теле, при том, что ростом она была не больше полутора метров. Выслушав Айзанат, Диана хихикнула. | | |
| |
|
| |
| | Арман вынес ее на берег, его член продолжал оставаться внутри пещерки и когда он шёл с нее капала немного крови вперемешку с ее соками и его спермой. Он уложил ее на плед, и сам прилег рядом. Глядя на нее он наслаждался видом обнажённой голой девушки проводил своей рукой от бедра до шей, не забывая про соски. Немного погодя после первого секса и таких нежных ласк Амина решила закрепить урок первого секса толкнув Армана на спину, запрыгнула ему на живот и вновь начала его целовать. Арман давно хотел ее и его член не подвел, как только она его оседлала он встал по стойке смирно и упёрся в ее попку, Амина только этого, ждала взяв его биту в руку она вновь направила в свою пещерку и потихонечку стала на нее насаживаться, вновь прислушиваясь к новым ощущениям члена в себе, но теперь уже на суше. | | |
| |
|
Рассказ №2230
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Понедельник, 24/06/2002
Прочитано раз: 17064 (за неделю: 0)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Здравствуй, милая...
..."
Страницы: [ 1 ]
"Здравствуй, милая...
Ну вот, прошла еще тысяча лет после твоего последнего письма. В мире, должно быть, произошла масса событий за это время. Чей-нибудь ребенок, родившийся в день, когда ты поставила точку на листе бумаги, уже бегает по полу, стуча игрушечными пятками. Но мне нет до этого никакого дела. Моя любовь к тебе закрыта от остального мира янтарной пеленой, в которой трудно дышится, но долго живется.
Я стал еще на тысячу лет ближе к тому дню, когда смогу прижать тебя к своей груди. И мы снова будем вместе - теперь уже навсегда.
Ты просишь рассказать о себе. Это - печальная тема для разговора. Дни палача страшны, а ночи бессонны. Только мысль о том, что я с товарищами очищаю этот мир от скверны, помогает мне держаться на ногах. Крики, кровь, допросы - вот нехитрые декорации моего сегодняшнего бытия. И это отребье рода человеческого, с которым приходится нянькаться с утра до ночи, лишает меня возможности увидеть тебя, прижаться щекой к твоей белокурой головке, посидеть с тобой на скамейке, провожая уходящее солнце...
Я ненавижу их за это, я исполняю свой долг с великим рвением. Капитан обещал мне повышение в чине за особые заслуги. Для нас с тобой это означает возможность в скором времени обзавестись, наконец, собственным домом. Ты уже придумала, какого цвета у нас будут обои в спальне? Только не розового, умоляю, только не розового...
С некоторых пор я стал ненавидеть все оттенки красного цвета.
Вчера ко мне на допрос привели одну из опаснейших шпионок. Если бы я не знал, кто она такая, я бы поддался ее странному очарованию. Трудно сказать, как она выглядела раньше. Мало что осталось от ее былой внешности теперь, но она удивительно держалась, эта обреченная на каблук змея.
Мы допрашивали ее вдвоем, и мой напарник, которого я начинаю уже тихо ненавидеть, переусердствовал с самого начала. Не буду описывать тебе ужасы, вытворяемые им, скажу только, что нет такой боли и такого унижения, которых он не заставил бы ее испытать в эти долгие два часа. К нам привели, хоть и растерзанного, но человека, вынесли же хрипящий окровавленный мусор... И мой коллега, не буду называть его имени, мыл руки в грязном ржавом умывальнике. Как будто дешевое казенное мыло способно справиться с этими пятнами!
Мой напарник - настоящий мастер своего дела... В работе он использует старинные инструменты, взятые им под расписку из нашего музея. Скажу тебе по секрету, что один вид этих порождений чьего-то безумия способен вызывать ужас. А уж использование их по назначению и вовсе не поддается описанию.
Я смотрел на то, что осталось от этой... твари, и не мог поверить своим глазам. Какую совершенную оболочку способно принимать зло! Измятая и растоптанная, она ухитрилась сохранить грацию движений, тихую власть во взгляде. Даже свою унизительную наготу эта... эта ведьма преподнесла так, что мне хотелось отворачиваться, чтобы не закричать от жалости... Впрочем, на грубую скотину, с которой мне приходится работать, это, произвело совершенно другое впечатление...
Одна странная вещь не дает мне покоя... Впрочем, ладно...
Иногда я вижу во сне наш дом. Его еще нет на свете, но для меня он уже распахнул свои двери. Мои измученные чувства отдыхают там, в бесплотном кресле-качалке, с видом на закат... Нет, лучше на рассвет. Закаты бывают слишком красны... И ты еще спишь, в шелковом коконе простыней, без пяти минут мотылек... А я, отвернувшись от окна, тешу взгляд твоим лицом, прикасаюсь к родинке на щеке...
Представляешь, у нашей подопечной тоже есть родинка! Там же, где и у тебя - на середине "великого слезного пути", как мы с тобой его в шутку окрестили... И ведь кто-то целовал ее, эту родинку, и не однажды... Теперь ее не разглядеть под кровью, но слеза порой вымывает ее, как золотую песчинку из грязи... Хотя лучше бы она этого не делала...
Не могу сказать, что мне жаль эту... женщину. Нас слишком хорошо научили ненавидеть их, чтобы теперь допускать сомнения. Но ее странное сходство с тобой заставляет меня постоянно вспоминать о нашем с тобой тайном мире, который мы всегда прятали, сначала - от взрослых, потом - от детей... Спасают только ее глаза. Они совсем не похожи на твои - распахнутые, как окна, навстречу солнцу... У нее они, как бойницы, опасно и хищно прищурены. Один, впрочем, совсем заплыл... Не думаю, чтобы ему довелось снова увидеть свет. Он будто подмигнул кому-то, да так и остался закрытым. Второй был в упор нацелен на меня, как будто именно я, а не мой гнусный напарник, был причиной ее страданий.
Странно, что добрые и злые силы способны выбирать для себя столь схожие сосуды... Твоя ангельская чистота и ее дьявольские нечистоты поселились в телах, способных сойти за зеркальные отражения, будучи поставлены рядом...
Жаль, что я так и не услышал ее голос. Для меня это важно. Очень важно. Для меня это важнее всего на свете... Я должен убедиться, что этот голос не...
(зачеркнуты три строчки)
Какое глупое выходит письмо. Конечно, я никогда не отправлю его. Как и десять предыдущих. Ты прости меня, родной человечек, но мой лай из подземелья не должен быть услышан никем, кроме других псов и их страшной добычи. А то, что я не могу молчать и извожу лист за листом казенной бумаги - давай будем считать это моими добровольными признаниями...
А теперь мне пора возвращаться к работе. Обеденный перерыв закончен, из камер снова доносятся крики. У нас здесь принято служить рьяно, и пятиминутное опоздание может быть воспринято как преступная халатность...
А у меня, к тому же, есть важное дело... Я должен услышать ее голос. Сейчас. Немедленно. Пока мой напарник не изуродовал ее голосовые связки. Пока еще есть шанс убедиться, что... (зачеркнуто)
А тебе осталось ждать совсем немного. Мой ответ придет к тебе, когда тот воображаемый мальчишка, родившийся одновременно с твоим письмом, первый раз что ни будь скажет.
(зачеркнутая строка)
Ведь скажет? Скажет? Ну хоть одно-единственное слово..."
***
Выписка из дела # 007724376.
"...Имя адресата письма установить не удалось. Имя заключенной # 008014445, прежде записанное с ее показаний, также не удалось подтвердить или опровергнуть. Лейтенант N не оставил других записей, позволяющих судить о причинах его самоубийства...
Заключенная # 008014445 была доставлена в лазарет, где скончалась от полученных огнестрельных ранений, не произнеся ни слова. Особых примет не ее теле обнаружено не было. Отдельно следует указать на то, что родимое пятно, описанное в письме, на лице заключенной никогда не существовало..."
© Mr. Kiss, Сто осколков одного чувства, 1998-1999гг
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
