|
|
| | Левая рука мамы лежала на ее животе. Но ее правая рука находилась на ширинке Сергея Петровича, сидящего на стуле с широко раздвинутыми ногами. Со своего места, я видел, как мамина рука нащупала выпуклость на ширинке доктора, охватила ее пальцами и начала гладить. Сергей Петрович разглядывал мамин рот, но я видел, что его обнаженное предплечье ритмично потирает правую мамину грудь. Дважды, во время смены инструментов, доктор откровенно гладил ладонью через свитер мамины титьки. Длинные мамины ноги были широко разведены и ее левое колено поднято вверх. Юбка была задрана на самые бедра. Под юбкой были чулки без пояса и бирюзовые трусиками. Между чулками и трусиками оставалось несколько сантиметров обнаженной плоти. | | |
|
|
|
| | - Ну давай попробуем - Следующие пару минут до звонка ребята пытались запихнуть Паше в Рот всю ступню Вани. Илона руками раскрыла Паше рот а Ваня давил, что довело Пашу до слез и рвотных позывов. Но когда не получилось, Илона вошла во вкус, и положила школьника на пол. Она одной рукой держала его голову, а другой проталкивала Ванину ногу в рот. В итоге во время звонка у них получилось, и все пальцы Ваниной ноги оказались у Пашки во рту. Илона с Ваней обрадовались и дали друг другу пять. | | |
|
|
|
| | Ксения попыталась что-то сказать Оле, но ничего кроме мычания не получилось. Ольгу никогда раньше не то чтобы пытать, ее никогда не били. Очень быстро она почувствовала, что сидеть становится все больнее и больнее. Появился похититель с шомполом в руках. Он несколько раз обошел Ольгу, слегка похлопывая им по руке. Потом неожиданно сильно ударил им по ступне. Если бы Ольга могла подпрыгнуть - она бы подпрыгнула до потолка от боли. Она дико закричала, так, что кляп не заглушил ее крик. С каждым ударом то по одной, то по другой ступне, на ступнях появлялись ярко красные кровоподтеки. Избив ей ступни в кровь, палач удалился. Ольга даже не поняла, когда она обмочилась. Чуть придя в себя, она увидела под собой растекающуюся лужу. Боль в промежности была нестерпимой. В какой-то момент она потеряла сознание. Из беспамятства ее вывел резкий запах нашатыря. Увидев, что она пришла в себя, похититель опять начал методично избивать ее ступни. Ольга опять потеряла сознание. И опять ее вернули назад нашатырем. | | |
|
|
|
| | А ещё одним коронным номером Костяныча был такой. Когда на диване в телевизионке было мало народу, Подшивалов сворачивался клубочком на диване рядом с сидящим Костянычем и начинал ласкаться к его наружной поверхности бедра, переходящей, условно говоря, в попу. И очень часто Костяныч опирался рукой ему на шею, приподымал одну из "булок", подвигался и опускал правый или левый кусочек своей задницы на лицо Подшивалова, а затем громко и продолжительно пердел тому прямо в нос. И затем долго сидел так, пока запах не развеется или Толя не вынюхает его весь. Это вызывало бурю смеха у всех присутствующих, а Толя, что удивительно, только тянул после этого: "Ну, Костя, ну ты чё!". Причём, за этим было что-то более серьёзноё. Так как Костяныч ходил в туалет только в сопровождении Подшивалова, что они там делали я, к сожалению, не знаю. Но один эпизод мне запомнился сильно. | | |
|
|
Рассказ №14054
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Суббота, 14/07/2012
Прочитано раз: 38104 (за неделю: 2)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "Далее я выяснила, зачем нужны были висячие замки на моём поясе. Вовсе не для того, чтобы к чему-то меня прикреплять. Они просто-напросто были слишком большими и громоздкими для того, чтобы я могла лежать на одном боку дольше пары минут. Лежать на спине я не могла вообще, учитывая верёвку "шея-лодыжки"; но, очевидно, Эш был человеком Методичным с большой буквы и предпочитал твёрдую уверенность в том, что его жертве не останется ни малейшей лазейки...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Положение, в котором я оказалась, поначалу было терпимым, но, по мере того, как слабели мускулы, мне становилось всё хуже и хуже. Как медсестра, я знала, что сейчас происходит с моим телом. Мои руки были сейчас вытянуты вперёд и вверх, и мне приходилось балансировать спиной и ногами, дабы не упасть носом вниз. Я не могла повиснуть на верёвке - это только ухудшило бы дело. Ноги мои были расставлены в стороны, а лодыжки привязаны к чему-то за моей спиной под углом 45 градусов к телу. Из-за этого, и из-за нагрузки на руки, мне приходилось постоянно напрягать икры и бёдра.
Я не знала, сколько прошло времени. Наверно, где-то через полчаса мне стало неудобно по-настоящему, и я ощутила, как мышцы в спине и ногах начинают протестовать. Я не могла выпрямить спину и не могла наклониться дальше, так как руки мои были вытянуты до предела. Я уже сделала всё, чтобы не упасть вперёд, и силы мои начинали иссякать. Сухожилия в икрах скручивались в узлы, пока я отчаянно прикидывала возможные варианты. Что будет, если я упаду вперёд? Как далеко я нахожусь от столба? Мне станет легче или, наоборот, хуже? Смогу ли я встать обратно, в прежнюю позу? Вряд ли. Любая попытка рвануться вверх, если не рассчитать её точно, неизбежно привела бы к тому, что верёвки на запястьях не хватило бы, и меня снова потянуло бы вперёд.
Я понимала, что мои силы на исходе. Вдруг я поскользнусь, если подамся вперёд? Это означало, что я повисну на связанных руках. Запястья уже онемели от тугих верёвок и от того, что находились выше головы. Меня всё сильнее охватывали отчаяние и страх. Я не смогу простоять так четыре часа!
Спина болела всё сильнее, и я заплакала. На этот раз, без ужасной липкой ленты, слёзы могли свободно вытекать из-под шлема и повязки. Накладки на веках постепенно намокли, и глаза защипало, но всё равно я чувствовала, как слёзы текут по щекам куда-то вниз.
Наконец я поняла, что больше не могу, и с бешено колотящимся сердцем медленно подалась вперёд - изо всех сил пытаясь устоять на ногах и широко-широко расставив ладони, будто пытаясь поймать крикетный мяч. Через совсем короткое расстояние, дюймов в шесть, ладони уткнулись в столб, и я отчаянно ухватилась за него, пытаясь удержаться и не провалиться по инерции дальше. Сердце рвалось у меня из груди, и я, задыхаясь, шумно дышала носом.
Кое-как успокоив себя, я обдумала свою новую позу. Она немного облегчила мне спину, поскольку вытянутые руки сейчас касались столба и снимали часть нагрузки, но теперь я наклонялась вперёд на ногах, и вынуждена была стоять на подушечках пальцев, натянув верёвки на ножных браслетах изо всех сил.
Прошло ещё какое-то время, и напряжение в руках и ногах стало невыносимым. Напряжённая спина, не давая мне упасть вперёд, держала теперь на себе весь вес моего тела. После движения вперёд, испытав облегчение, я больше не плакала, но как только мускулы начали ныть от нового напряжения, мной помимо воли снова овладела жалость к себе.
Интересно, что же задумал Эш. Сосредоточившись на этой мысли, я на время отвлеклась от своих страданий. Что он делал в моём доме? Грабил его? Как это стыковалось с моим похищением? Пока что, несмотря на моё связанное и беспомощное положение, он даже не пытался овладеть мной насильно. Я подозревала, что это ещё впереди, и что в своё время он всё равно планирует это сделать. Зачем ещё похищать женщину и пытать её, если не рассчитывать на сексуальные наказания? Как бы не ужасал меня такой поворот событий, мне хватало ума принять его. Эш слишком сильно увлекался садо-мазо, чтобы не ступить на эту дорожку... если, конечно, исходить из его советов, которые он давал мне в Сиднее.
Всё, что он до сих пор совершил, - спланировав моё похищение, отследив мой новый адрес через телефонную компанию, отправляя мне подарки, играя в психологические игры, наблюдая за мной, и теперь вот связав меня таким изнуряющим образом, - всё выдавало в этом расчётливый ум, преследующий определённую цель. И наличие этой цели пугало меня больше всего. Я не знала, сколько боли я ещё смогу вынести. Я ни разу ещё в своей жизни не сталкивалась с настоящей болью. Я ни разу не лежала в больнице с переломами, авариями и болезнями. Я понятия не имела, каковы мои пределы и сколько я могу выдержать. Я знала лишь, что все мои крохотные шансы на выживание зависят только от того, чья воля окажется крепче - моя или его. Точно так же, как мои шансы на побег зависят от того, смогу ли я перехитрить его и найти слабину, о которой он не подумал.
Все эти мысли случайным образом проносились у меня в голове, пока я безрадостно висела, опёршись на столб и чувствуя, как из меня утекают силы. Локти мои медленно раздвигались до тех пор, пока я не упёрлась в столб своим обтянутым резиной лбом. Спина болела немилосердно, и я чувствовала бегущие по ногам ручейки пота. Вот-вот ступни и икры должно было свести судорогой. Играя в прошлом в баскетбол, я знала, что такое судороги мышц, и при этой мысли я затрепетала ещё сильнее. По мере того, как бетон под ногами намокал от пота, ступни скользили всё сильнее. То и дело мне приходилось подтягивать ноги вперёд, насколько позволяли верёвки, чтобы хоть как-то облегчить нагрузку на руки.
Руки давно уже утратили всякую чувствительность, и, напрягая все свои мышцы, я потихоньку захныкала. Я издавала один бесконечный, жалостливый, горестный звук, захлёбываясь слезами боли, когда наконец дверь в мою темницу распахнулась.
Сперва он ничего не сказал, и, наверное, с минуту наблюдал мои мучения, после чего наконец распутал верёвки, привязанные к столбу, - по-моему, тихонько хихикая при этом. Он потянул меня назад, и я наконец смогла выпрямиться на ногах и опустить руки. Избавленное от чудовищного напряжения тело снова затрясло, колени подламывались. Я по-прежнему не могла сесть, чтобы дать отдых ногам, но была рада даже такому облегчению. Я осознала, что до сих пор хныкаю, и оборвала себя, не желая доставлять ему лишнюю радость.
- Умница, Джен, - произнёс голос. - Неплохо для начала. Но имей в виду - это только начало, и я отдельно это подчёркиваю. Я сломаю тебя, и ты должна смириться с этим. Другого выхода у тебя просто нет. - От его будничного тона у меня снова мороз пошёл по коже. - Но сейчас уже поздно, и мне надо поспать. К сожалению, для тебя такой роскоши не предвидится. Я, например, люблю спать часов по десять, а ты? - Повесив голову, я не издала ни звука. - Впрочем, неважно, - пренебрежительно сказал он. - Пора укладываться.
На какое-то время он замолчал, и я слышала, как он ходит по комнате. Затем мою ночную рубашку задрали вверх, и я ощутила, как в мою прямую кишку погружается носик тюбика, выдавливая туда, по всей видимости, какую-то смазку. О нет, простонала я, только не это, пожалуйста! Затем туда втиснулся холод анальной пробки. Не такой большой, как у Грэма, но я всё равно дёрнулась и инстинктивно попыталась отстраниться. Мой бунт был тут же наказан - меня сильно ущипнули за левый сосок, и я взвизгнула заклеенным ртом.
- На твоём месте я бы вёл себя как следует, Джен, - резко сказал он. - Расслабься и впусти его, иначе затолкаю насильно.
Я вняла этому доводу, и вскоре мерзкая вещь заняла своё место. Затем настал черёд влагалища - он впервые покусился на эту территорию, и я, чувствуя себя особенно беззащитной, ощутила, как с очередной порцией смазки туда проскальзывает что-то вроде фаллоимитатора. На талии, под рубашкой, он застегнул какой-то пояс, пропустив между ног широкий ремень и также застегнув его за спиной. Кажется, мои затычки не собирались вынимать в самом ближайшем времени. Я поняла, что с пояса свисают некие тяжести - что-то вроде висячих замков, по одному над каждым бедром и ещё один на копчике. Тяжесть их металла холодила кожу. Я тревожно подумала, для чего нужны такие огромные замки и для чего накрывать их сверху ночной рубашкой.
Тем временем он снял верёвки с моих ножных браслетов, и я наконец смогла сдвинуть ноги, сняв жуткое напряжение с бёдер. Это было бы чудесно, если бы меня не терзало предчувствие очередного готовящегося для меня ужаса.
Меня провели вперёд на несколько шагов и усадили на край постели. Белья на нём не было - просто пеноматрас, с которого, судя по всему, даже не содрали защитную плёнку. Щелчок у моих лодыжек возвестил о том, что они скованы вместе.
- Вытяни руки, - последовал приказ.
Я подчинилась, вслепую выставив их перед собой и сложив запястья в некоем молитвенном жесте. Будь я религиознее, на данном этапе я давно уже перебрала бы немало молитв, но я понимала, что всё это без толку. Мои пальцы и кисти начала туго обматывать липкая лента, спускаясь к запястьям и обмотанной вокруг них верёвке. Теперь мои руки были зафиксированы в таком положении, будто я собиралась нырять в какой-то бассейн. Шевельнуть руками или пальцами под лентой было практически невозможно, и я вдруг осознала, до какой степени меня сейчас ограничат в движениях. Меня ждало что-то совсем непохожее на то, что я только что вынесла.
Затянув на моей шее верёвочную петлю, он нагнул мне голову так, что она едва не коснулась колен, после чего привязал свободный конец к моим скованным лодыжкам.
- Ну вот, Джен, ты почти совсем готова. Но перед тем, как упаковать тебя на ночь окончательно, я, пожалуй, дам тебе кое-какую пищу для размышлений. Сейчас я примотаю к твоей милой головке промышленные наушники - поэтому и говорю тебе сейчас всё это, ибо вскоре ты оглохнешь, ослепнешь и онемеешь. Внутри наушников - динамики, такие же, с которыми ты отправляешься на утреннюю пробежку. Да-да, я следил за тобой в это время. Почти как в плеере - с той лишь разницей, что слушать тебе почти ничего не придётся. Это только затем, чтобы ты не уснула. В этом тебе поможет и ещё кое-что. Как думаешь, что общего имеют между собой мебельные фургоны, продавцы подержанных машин, банкоматы, компьютеры и недвижимость? Я дам тебе время подумать над этой несложной задачкой. А завтра, может быть, помогу найти и ответ на неё.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 84%)
» (рейтинг: 64%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 63%)
» (рейтинг: 76%)
» (рейтинг: 0%)
|